СТИХ 237, УОТ УСУМУ
Аар-дьаалы! Аарт-татай!
Ах, какие важные вы!
А когда ж перестанете вы
Племя мое
Гнать, утеснять?
Породы солнечной богатыри,
Привыкли издревле вы
Преследовать всюду нас!
Врасплох налетели вы.
Осмелились
Окрутить меня
Огневым арканом своим?
Я за правду с врагом дерусь,
Я заклятий не устрашусь,
Я проклятий ваших не побоюсь!
Скачущему высоко
На Вороном коне
Нюргун Боотуру-богатырю
Показалось мало ограбить меня,
Обокрасть, обездолить меня;
Он решил меня вовсе убить,
Утробу мою растерзать,
Становую жилу мою разорвать...
Я за жизнь свою в бой вступил,
Душу свою спасал,
Толстую кожу свою
Не? дал ему распороть!
Хуже напасти
Я не знавал,
Вора опаснее – не встречал!
Если он добром возвратит
То, что он украл у меня,
Я бы миром отсюда ушел,
Я бы мир такой справедливым счел.
Все бы прошлые обиды забыл,
Из-за прочей мелочи с ним
Препираться бы я не стал...
Вы, священного неба богатыри,
Допросите-ка построже его,
Дурачину этого, озорника,
Нетерпимого и на скотном дворе,
А не то что в честном дому! –
Так, изворачиваясь и хитря,
Оправдывался адьарай.
Великий Средней земли исполин,
Посланный защитить
Племена уранхай-саха,
Стремительный Нюргун Боотур,
Слыша такую бесстыдную ложь,
Яростью запылал,
Страшно исказилось его лицо,
Левый глаз его,
Кверху скосясь,
Засверкал, как звезда
В морозную рань,
Правый глаз его,
Книзу скосясь,
Кровью ярою налился,
Яркою звездой засверкал,
Грозно обострилось его лицо,
Как восьмизубая острога...
При виде гнева богатыря,
Неистово рвущегося на бой,
Трое белых небесных слуг,
Трое исполинов-богатырей,
С копьями серебряными в руках,
Попятились от него.
Страх и ужас их охватил,
Дыбом волосы встали у них...
Так натужился Нюргун Боотур,
Так он дюжими плечами повел,
Что чуть не лопнул
Аркан огневой,
Туго стягивавший его.
Высвободил руку Нюргун Боотур,
Вырвал у небесных богатырей
Белые копья их,
О камень грянул,
В осколки разбил...